Андрей Ливадный - Ответный удар [= Последний из бессмертных]
— Я смогу ответить, только осмотрев обломки истребителя.
— Что для этого нужно? Отпустить тебя с Рубежа? Дать охрану в сопровождение?
— Думаю, будет лучше, если все участники сегодняшних событий на время исчезнут из города. — Ответил Иван. — Но, чтобы добраться до места крушения, необходима специальная техника, например планетарная машина, способная защитить экипаж, в том числе и от диких метаморфов.
— Есть у меня одна. — Кивнул Лаймел.
— А как быть с Келганом? — Насупилась Флора.
— Не горячиться. Дождемся результатов разведки, тогда и будем решать.
— Как всегда… — Усмехнулась Флора. — Лаймел ты не задумывался над тем, что чрезмерная осторожность — тоже порок?
— Шодан, уймись. Я и так многим рискую, прикрывая вас. Забирайте вездеход. И чем быстрее вы получите конкретную информацию, тем будет лучше для всех. Все, большего от меня сейчас не просите.
Флора наклонилась к Ивану.
— Что скажешь?
— Не акцентируй внимания на дройде. Заберем его с собой. Об остальном — потом…
— Хватит шептаться. Вы едете?
— Да. Спасибо Лаймел.
* * *Наступал рассвет, когда древняя планетарная машина покинула пределы Рубежа, направляясь по Дороге Отчаянья к месту крушения истребителя Таманцева.
Вездеходом управлял Райбен. Иван, подключив дройда к резервному компьютерному терминалу, просматривал информацию, полученную из информатория сатта избранных.
Флора задремала под монотонное покачивание, прижавшись к плечу Ивана.
За несколько часов прошедших после инцидента на Рубеже, они не словом ни обмолвились о своих чувствах.
Удивительный мир Рока позволял обходиться без слов. Здесь восприятие расширялось, эмоции становились явными, пронзительными, если человек намеренно не скрывал их, приходило внезапное осознание глубины некоторых, часто затертых до неприличия понятий.
Любовь, смерть, ненависть, равнодушие — все приобретало неожиданную глубину, объем, кричащую остроту — по крайней мере, так ощущал реальность Таманцев.
Он просматривал информацию, одновременно впитывая тепло любимой, тепло не физическое, но ментальное, имевшее свои оттенки, в зависимости от мыслей и образов, что вспыхивали и гасли в рассудке задремавшей на его плече Флоры.
Иван усилием воли заставил себя вернуться к просмотру данных.
Ничего. Вот уже час он искал зацепку и не находил ее. Исследования биосферы действительно проводились, но они не дали результата, способного прояснить природу мутаций. Ничего удивительного. Если источником изменений служат несколько различных штаммов генетических модификаторов, — устойчивых соединений, постоянно присутствующих в атмосфере, способных статично ждать появления цели на протяжении миллионов лет, то выяснить механизм их воздействия на организм человека при помощи аппаратуры колониального транспорта — задача практически невыполнимая, учитывая скольких специалистов потерял экипаж «Надежды» в первые месяцы после посадки.
Изучив документы, относившиеся к биологическим исследованиям и не найдя в них ничего, способного пролить свет на природу и механизмы произошедших мутаций, Иван перешел к информации относящейся к картографии планеты.
Рок имел всего один материк со всех сторон окруженный океаном.
Здесь Таманцева ожидало столь необходимое сейчас открытие. Сатт Валторн — командир основного модуля колониального транспорта «Надежда», перед тем как направить корабль в зону посадки, произвел тщательную орбитальную разведку. Среди материалов, доставленных андроидом, был полный отчет по предварительной разведке Рока, со снимками поверхности материка и заметками командира «Надежды».
Теперь Таманцеву стало ясно, почему колониальный транспорт осуществил посадку в отдалении от современного города.
Сатт Валторн прекрасно понимал, что на снимках, сделанных разведзондами, видны следы деятельности иной цивилизации и разумно опасался совершать посадку в непосредственной близости от монументальных, но кажущихся покинутыми построек. Оказалось что Рубеж и расположенные за ним террасы, вырезанные в скалах — не единственный след, оставленный на поверхности Рока деятельностью загадочных существ. Приблизительно в середине материка возвышался еще один горный хребет и среди его пиков аппараты разведки зафиксировали комплекс сооружений, получивший название «Коготь».
Сатт Валторн выбрал точку для приземления примерно на равном удалении от Рубежа и Когтя, намереваясь отправить к древним строениями разведывательные группы, но его планы были нарушены — сразу после посадки начались известные трагические события, в результате которых остатки колонистов увели всю технику к Рубежу, основав город на вырезанных в скалах террасах.
Однако Сатт Валторн, возглавивший колонию, не забыл о существовании «Когтя» — странного, обособленного комплекса сооружений, спрятанного в труднопроходимой горной местности.
Когда жизнь в колонии постепенно начала налаживаться, он собрал экспедицию и отправился к зафиксированными разведзондами постройкам, желая выяснить их предназначение.
Как свидетельствовали документы, экспедиция не вернулась.
Сатт Валторн и еще два десятка сопровождавших его людей бесследно исчезли, — что на самом деле произошло с группой первопроходцев оставалось лишь гадать, — их поиски были недолгими и безрезультатными. Больше попыток исследовать «Коготь» не предпринималось.
Глядя на сделанные более тысячи лет назад снимки, Иван по необычному виду построек, не имеющих на его взгляд аналогов среди известных архитектурных стилей и решений, присущих расам древнего космоса, предположил, что комплекс «Когтя» в отличие от Рубежа и террас современного города — пример завершенного строительства.
Центральное строение, вздымавшееся на высоту ста пятидесяти метров, окружали постройки меньшего масштаба, следов разрушительного влияния времени не наблюдалось, к «Когтю» расположенному в труднодоступной горной местности не вело явных дорог, зато среди сооружений взгляд пилота четко угадывал наличие посадочных площадок для небольших космических кораблей.
— Нашел что-то интересное? — Раздался за спиной Таманцева голос Райбена.
— Нашел. — Иван слегка пододвинулся, стараясь не разбудить Флору. — Вот взгляни.
Метаморф некоторое время рассматривал снимки, затем высказал свое мнение:
— Похоже на изолированное поселение.
— Или лабораторный комплекс. — Дополнил Иван. — При попытке добраться к нему пропал Сатт Валторн.
— Даже так? — Райбен нахмурился. — Надо бы проверить? Как считаешь?
— Туда сложно добраться. — Планетарная машина пройдет только предгорья. Дальше — пешком, без снаряжения, как ты себе представляешь?
— Просто. — Пожал плечами метаморф. — Часть оборудования можно поискать на месте посадки колониального транспорта. На особо сложных участках я помогу.
— В смысле? — Не понял Иван.
— В прямом. Я метаморф. Спроси у Флоры, она тебе расскажет, как правильно вить из меня веревки. — Беззлобно усмехнулся Райбен.
— Тогда нужно откорректировать курс.
— Незачем. Путь Обреченных оканчивается Поляной Ужаса. Мимо не пройдем.
— Кстати. — Иван посмотрел на метаморфа. — А кто тебя подменил? Найв?
— Найв спит. Я разобрался с автопилотом.
— Умеешь обращаться с техникой?
— А ты как думал?
— Я ничего не думал. Сколько тебе лет, Райбен?
— Много. — Уклончиво ответил метаморф. — Достаточно, чтобы помнить, как включается автопилот в вездеходе.
Флора проснулась, прислушиваясь к их разговору.
Иван обнял ее.
— Я пропустила что-то важное?
— Вот взгляни. — Он указал на монитор. — Мы с Райбеном говорили по поводу построек, обнаруженных в горах. Возможно, там таиться разгадка трагедии «Надежды».
* * *Райбен вернулся в кабину управления, до места исторической посадки колониального транспорта оставалось менее пятидесяти километров.
Найв по-прежнему дремал, не проявляя никакого интереса к происходящим вокруг событиям, подобное поведение казалось Ивану несколько странным, но кто разберет, что на самом деле воспринимает эмглан: внешние проявления или скрытые за ними мысли окружающих?
Иван развернулся вместе с креслом.
— Флора, скажи, животные Рока подвержены изменениям? — Он уже не раз задавал подобный вопрос, в том числе и самому себе, но пока не нашел однозначного ответа.
Она задумалась, но не надолго.
— Нет. Я не встречала исконных обитателей планеты в форме теней. За метаморфов не ручаюсь, они изменчивы, определить их исходную форму крайне трудно…
— Хорошо, милая, а эмгланы?
